Результаты конкурса «Годоворот»

от

Конкурс «Годоворот» подошёл к своему логическому завершению и мы с удовольствием объявляем его результаты. Те, кто подписан на наши социальные сети, уже знает, что победителем стал Константин Струков со стихотворением «Эпоха upgrade’а». Мы поздравляем его с победой. В ближайшее время награда будет передана победителю.

Администрация проекта «Настоящий писатель» ещё раз благодарит жюри за работу. Спасибо Всеволоду Емелину, Игорю Панину и Сергею Дворянову за быструю реакцию, непредвзятость и профессионализм.

Так же мы обещали опубликовать десять стихотворений, вошедших в шорт-лист конкурса и с удовольствием выполняем своё обещание. Если вы не обнаружили своего произведения, не расстраивайтесь и помните, что у каждого автора своя аудитория, и с другим произведением, или с другим жюри вам может повезти больше.

При публикации стихотворений сохраняется авторская орфография и пунктуация.

Константин Струков

Эпоха upgrade’а

упрямое Солнце восстало из бездны
каким будет день не всегда угадаешь
дворы проходные сквозные подъезды
ты вышел найти, но скорей потеряешь
в живой микросхеме разомкнутых улиц
закон искривлённого время-пространства
здесь родина-…ять малолетних преступниц
и кости обглоданного христианства
эпоха upgrade’а – ни Бога, ни чёрта
ни отблеска даже зари коммунизма
но развита практика первых абортов
и психоделического онанизма
дзинь-дзинь! налетает весёлый трамвайчик
не парься, приятель, жизнь клёвая штука
и фарой в глаза – пригорюнился, зайчик?
и сходу под дых – сомневаешься, сука!
последние сводки полны оптимизма
мир несовершенен, но в целом надёжен
не будет вам всеочищающей клизмы
байрам Апокалипсис снова отложен
система зависла – обычное дело
ничто не даётся без боли и траха
и корчит живое и слабое тело
в приливах оргазма и приступах страха
но ты не сдавайся, держи оборону
пока есть патроны, бухло и червонцы
над столпотвореньем железобетона
за всех умирает распятое Солнце

Светлана Макарьина

Прогулки вне времени

Заснеженные деревья похожи на огромные одуванчики.
Кажется, дунешь, и полетят невесомые парашютики.
Тебе интересно повсюду показывать пальчиком,
не зазовёшься домой (что там чай с молоком или мультики!).
Детский парк совсем что козульно-конфетный город,
где в розовых домиках спят ещётики и хочутики.
Ты спрашиваешь: «Бабушка, как ты думаешь, лето скоро?»
Я наклоняюсь: «Нет… Горло застынет. Шею закутай-ка».
Было ли это? Представить возможно всякое:
вечер – морозно-сладкой хрустящей корочкой,
маленькая ладошка руку мне греет, мягкая,
и светлячками гирлянд расцветают в сугробах ёлочки.

Олег Алёшин

Не дай мне бог стать жителем равнины

Туннельность вокзалов, тревожность гудков
И запах вчерашних в лотках пирожков.
Здесь дробное эхо ампирных пустот
Вещает, что скорый вот-вот подойдет.
Народ оживился: поклажа, зонты
Короткий припадок людской тесноты.
Осмотрщик вагонов стучит молотком:
Как страшно на свете быть чужаком.
Здесь память на лица, как свист, коротка.
Здесь гипсовый ангел глядит с потолка.
Астматик великих печальных равнин
Билет потерял от альпийских вершин.
Готический свет раздробился в глазах
И время простыло на мертвых часах.
Предательски пуст ожидания зал…
Поэтому в трубку его я скатал,
Как старый советский о братстве плакат.
В пустом окуляре идет снегопад.
2.
В пустом окуляре идет снегопад…
Разобран будильник. Немой циферблат
Теперь подстаканником служит простым.
Народ доверяет часам золотым.
Но, в сущности, время – одна болтовня,
Колесиков зубчатых, в общем, грызня
За сытый обед, тишину, граммофон,
Подушку, приставку к фамилии ‑ фон…
Но время на снежной равнине к чему?
Упрусь остриём лыжной палки во тьму
Достигнув предела, но нет здесь высот.
И, кажется, время ползет не вперед,
А пятится боком, как краб на песке.
Дыханье своё затаил в кулаке,
Пытаясь согреться своим же теплом.
Скамейки, деревья, жизнь ‑ под чехлом,
Так в доме, в котором никто не живет,
От пыли спасают диван и комод.
А может быть, время похоже на ртуть? ‑
Давно уж гостит под нулем ‑ в этом суть
Подмерзших селений, пустых корпусов
От скуки разобранных старых часов.
3.
От скуки разобранных старых часов
Стал слушать вещанье чужих голосов:
Я в мутном эфире, как рыбу, ловлю
Неверные признаки жизни. Люблю
Ночной аллергический радиошум,
Без тягостных и угнетающих дум.
То слышу, как чешется кошкой волна,
То в Африке снова случилась война,
То кто-то кому-то награду вручил.
А кто-то сегодня и в «бозе почил».
Все, словом, обычно. Дивиться чему?
Смотрю я бесцельно в оконную тьму,
Но нет отраженья на черном стекле
Лишь дворник катает листву на метле,
Куда же исчезло моё естество?
А может быть, звуков чужих баловство?
Я словно старьёвщик забытых времён,
Живу среди хлама и милых имён,
Меняю на глиняный детский свисток,
Забытую книгу и старый флагшток.
В гранёном стакане, как кофе дрянной,
Помешивал прошлое в кафе на Сенной.
И будущий век с воспаленным нутром
Им будет смирять свой похмельный синдром.
Но нет настоящего в жизни моей:
Связать «до» и «после» без всяких затей –
Мне нечем. В окне фонарей солдатня.
Мальчишка знакомый, собаку дразня,
Летает над лужей: туда и сюда,
Пока не покрылась картонкою льда.

Сергей Филиппов

Прямо

Просто смотрю прямо
Мимо идёт мама
С детьми и таксой подмышкой
На лавке слюнявит книжку
Очкарик во рту с сигареткой
Клювом калечит ветку
Платана старуха-сорока
Ритм человекопотока
Отстукивает барабанщик –
Густобородый мальчик
С улыбкою наркомана
В чехол его барабана
Люди бросают монеты
В магазине напротив нет света
Грустно молчит собака
В недрах помойного бака
Роется женщина в чёрном
Голуби трескают зёрна
И надувают шеи
Медленно вечереет
Солнце стекает в море
Кошка сидит на заборе,
На котором написано — Света
Ты королева минета
И телефонный номер
Бутылка из-под боржоми
С бутылкою из-под водки
Словно подружки-кокотки
Красуются на бордюре
Художница пишет с натуры
Портрет армянина в кепке
С Gucci на этикетке
В беседке неподалёку
С букетом гвоздик одиноко
Торчит лысоватый дядя
Тоскливо в пространство глядя
Пахнет дождём и сдобой
Тащится старый автобус
Маршрутный номер 108
Ялту ласкает осень
Сказочная панорама
Просто смотрю прямо

Михаил Ротин

MILLENNIUM

Что-то слишком год хреновый…

Бросить все – и жить по-новой!
Искупаться бы в студеной, в кипятке да в молоке…

Приодеться и побриться…
От погони – в горы скрыться…
Затаиться паучком на потолке…

Но хватают нас за плечи
и на шее камнем виснут,
расцарапывая душу, как котята, не со зла –

Недодуманные речи…
Недосказанные мысли…
Неоконченные строчки и дела…

Наливай!

Высокой драмы
нам уже не светит, да мы
и не очень-то стремимся к роковым финалам, но…

Встав со зрительского места,
вдоль по берегу,
с оркестром,
нам придется пробежаться
все равно…

То, что было, есть и будет
в поразительном порядке
неизменно проступает на поверхности листа –

Очертанья наших судеб…
Снов забытых отпечатки…

Наших встреч несостоявшихся места…

Анастасия Кашпарова

Причина для переполоха:
В былое канут времена —
На старте новая эпоха.
В полете мысль обновлена,
Взревает свежий взгляд на вещи,
Морщатся папы и деды,
Всецело молодежь трепещет,
Свершений жаждя череды.

Живее чуется, как канет,
Что раньше было бытовым;
Не будет больше пререканий
И разделенья «мы» и «вы»;
Идеи противостоянны,
Как всей планеты ручейки,
В поток вольются постоянный,
Поток бушующей реки.

Как гром средь сини небосвода,
Отделит прошлое года,
Станет стабильною свобода
Любви, стремленья и труда,
И это только предвкушая,
Робея, радуется люд.
(Внутри у них все украшает
Взору неведомый салют)

Что было пищею для шуток,
Начинкой самых тайных грез,
В односекундный промежуток
Ворвалось в нашу жизнь всерьез.
И вот уже отсечено то,
Что висло роковым крестом,
Что ограждало от полета,
Смех нагло заменив на стон;

Кто маялся – закончит муку,
Кто ждал усердно – обретёт.
Будет по силам свергнуть скуку —
Она усохнет и падёт.
И век не выйдет омраченным,
Не будет человек сердит.

Тот, кто всегда был обреченным,
Тот, наконец-то, победит.

Светлана Чернышова

…и пока не скрыла лета
всю где так дышалось вольно
«мы страны советской дети»
— повторяли

было больно
пить сдыхать и размножаться

в недометраже и недо
ипотечного пространства
на крови и черных средах

выживали злобно цепко
как неведомые штаммы
переваривая в клетках
шнурова и мандельштама

по извилистым дорогам
проползли души не чая
по-над лениным и богом
с факелами и свечами

в полумраке полусвете
между адом гиблым раем
«мы страны советской дети»
— повторяешь?
— повторяю

Ирина Маисеева

Спаситель.

Он, Она, Оно, Они.
Весь мир рвется на куски.
Люди рушат все и мрут.
Мнят в раю найти приют.

Спорят, бесятся, бегут.
Помолиться не дают.
Он, Она, Оно, Они —
Всех сотрут с лица земли.

Он, Она, Оно, Они…
Их мне жаль, как ни крути…
Можно плакать, можно петь,
Можно с ними умереть,
На кресте за них висеть,
Возродиться и взлететь…
Он, Она, Оно, Они.
Как, скажите, Вас спасти?

Он, Она, Оно, Они —
К преисподней на пути.
Их, конечно, я верну.
На себя возьму вину.
Всех оставь, отец, в раю.
Выбрал я судьбу свою.

Он, Она, Оно, Они —
Вновь невинны и чисты.

Павел Бессонов

ВЕСНА

Весна! Коты поют на крышах.
Короче ночь,длиннее день.
Пенсионер Семёныч вышел
В ушанке зимней набекрень.
Весна! Хвосты задрали сучки.
Хрустит на лужах тонкий лёд.
Маринка в пятый класс под ручку
С бойфрендом на урок идёт.
Тот Миша тоже пятиклассник,
Сидит он в пятом третий год.
А в остальном он парень классный
И пиво баночное пьёт.
Весна! В труде поля и фермы.
Гремит порою первый гром.
А это разбирают фермы
Моста, чтоб сдать на металлом.
Весна! Она по всем приметам
Себя являет каждым днём.
После неё,конечно,лето.
Теперь уж точно доживём!

Наталья Фёдорова

Новый год —
непочатый кружочек
твёрдого белого сыру.
Испуганной мышью
стою перед ним…
Как выесть из
этой громады
ломтик?
Как хвост мышиный
не опалить
новогодним
салютом ?!